Три комнаты. Кухня. Прихожая. Ванна. Туалет. Лоджия. Балкон. И во всех этих квадратных метрах нет ни уголочка, где было бы можно разорвать тишину, разодрать ее в клочья, заполонив криком, диким, первобытным воем волчицы, затерявшейся посреди степи под полной луной.
Стук сердца – словно гудки телефона. Каждый удар – бездна отчаяния. "Соединение завершено", - связь оборвана. Но звуки, звуки длятся. Если бы остановить сердце было так же просто.
Отчаяние не знает границ, не имеет пределов, не измеряется лимитами. Отныне каждый жест, слово, мысль, поступок – очередной шаг в никуда. Наивная попытка стереть из памяти прошлое: почистить почту, удалить номер телефона. Если бы обнулить память было так же просто.
Длинные гудки рвут тишину. Иллюзия. На самом деле это тоже молчание.
Упасть на колени. Вдавить крик в линолеум под ногами… подо лбом. Коротко остриженные ногти не впиваются – они и поцарапать-то толком не могут. Перед бедой организм беззащитен.
Поток бессильной ярости в слезах. Черные борозды среди белой равнины. Контрасты бьют по глазам. Вторят в унисон тишине.
С размаха удар. Со стороны – всего лишь очередной никчемный звук в бетонной девятиэтажке, захлебнувшийся в лестничных проемах. Изнутри – попытка крика – напрасный протест против реальности.
"И в исступленьи, как гитана,
Она заламывает руки.
Разлука. Бешенные звуки
Затравленного фортепьяно".
Два слова. Душа, оступаясь, натыкается на их острые углы, множа раны на своем теле. Колючие два слова.